Фотографии Пьера Жильяра

Алексей Николаевич на пляже в Крыму. 1911 г.

Пьер Жильяр. Крым. Май 1914 г.

Слева направо: Мария, Ольга, Татьяна и Анастасия в Царском Селе. Май 1917 г.

Жильяр работает в огороде, разбитом в Царскосельском парке. Май 1917 г.

Ольга Николаевна на работах в Царскосельском парке. Май 1917 г.

Ольга Николаевна и солдаты-конвоиры в Царскосельском парке. Апрель 1917 г.

Слон купается в пруду в Царском Селе. Июнь 1917 г.

Николай II c детьми в Тобольске, в конце апреля 1918 г. Последняя фотография Романовых

Пароход «Русь» на пути из Тюмени в Тобольск в августе 1917 г.

Тобольск. Апрель 1918 г.

Губернаторский особняк в Тобольске. Май 1918 г.

Ювелирные изделия, найденные вблизи шахты в мае 1919 г. Фотография Пьера Жильяра

Шесть корсетных пластин, найденные вблизи шахты в мае 1919 г. Фотография Пьера Жильяра

Покидая Екатеринбург, Жильяр написал: «Для меня стало большим несчастьем осознать провал моих попыток найти детей, это расставание было жестоким и несправедливым». Именно в Екатеринбурге была написана самая трагическая глава в его жизни. Ему еще предстояло пережить Гражданскую войну, разорявшую прежде столь благополучную Сибирь, а затем найти способ вернуться в Швейцарию вместе с Александрой Теглевой. В течение многих лет он ощущал боль невосполнимой утраты, кошмар Ипатьевского дома преследовал его. Он был одним из уцелевших, из тех, кто знал малую часть той страшной правды о событиях в Екатеринбурге, ставших одной из узловых точек российской истории.

Пьер Жильяр был искренне привязан к детям

, с которыми провел тринадцать лет. Он учил их, он отдал им все, что мог, следовал за ними после ареста и разделил тяготы новой жизни, к которой они совершенно не были готовы. Именно поэтому мемуары Жильяра, кроме исторической, имеют огромную человеческую ценность. В словах Жильяра нет ностальгии по золотому времени, в них есть лишь полная возмущения убежденность в чудовищности преступления, совершенного против детей, самому младшему из которых исполнилось четырнадцать лет.