Заявка on-line

Ваше имя (обязательно)

Ваш E-Mail (обязательно)

Сообщение

Письма принцессы Аликс

 

 

Дармштадт, 2 мая 1894 года
Бесценное мое сокровище, я лежу в постели, но не могу уснуть, не написав тебе, так как поговорить, увы, мы не можем. Невозможно описать, как я по тебе скучаю и тоскую по тем двум часам, которые мы проводили с тобой наедине каждый вечер. Это тяжело описать, но наши мысли встретятся, правда? Твоя милая телеграмма заставила мое сердце ликовать, и сейчас она рядом со мной. Каким наслаждением будет найти в Виндзоре твое письмо! И вот ты трясешься в этом чудовищном поезде, в то время как я уютно расположилась в кровати в своем собственном «милом доме». Он так сильно мне напоминает нашу последнюю неделю; как я рада, что ты побывал здесь и познакомился немного с моими комнатами. Я так хочу, чтобы ты был здесь. Наше путешествие прошло хорошо. В Швайнфурте мы выходили на 3/4 часа и пили чай, потом мы остановились в Гарцбурге и съездили в город. Но серо и уныло, и только немного позднее был прекрасный закат над заливом. Интересно, как ты провел последние часы в Кобурге… «слезинка» так трогательна,
но ты не должен меня так баловать, слышишь, мой дорогой мальчик? Мы уезжаем уже завтра в 11.16, и до того придет портной. Я бы хотела, чтобы мы остались здесь подольше вместо того, чтобы снова собираться…
О, как я мечтаю прижать тебя к своему сердцу, поцеловать твою милую голову, любовь моя. Без тебя я чувствую себя такой одинокой. Да благословит тебя Бог, мое сокровище, и пусть Он хранит тебя и даст тебе сон…

 

 

 

 

Я не могу быть без Тебя,
Без веры жить не стану,
Бежит
мой разум от меня,
И силы оставляют.
Но Ты — спасенье для меня,

Любовь и красота.
И вновь черпаю силы я,
Коснувшись лишь
Тебя.

————————


Ничто так не смягчает и не
украшает жизнь, как молитва.
————————
Сердца
тянутся друг к другу, говоря о своих родственных интересах, души —
говоря о божественном.
————————
Имейте милосердие
к тем, кому Бог послал горькое испытание быть в разлуке со своими
любимыми.
————————
Господь Бог с тобой, куда бы
ты ни шел.
————————
Я слишком устала, чтобы
сегодня еще что-нибудь писать. Хотя я люблю тебе писать, но закончу это
послание завтра… Господь Бог и Его святые ангелы да хранят тебя, а мои
молитвы и благословения летят к тебе. А сейчас пребывай в вере, надежде
и любви, но большая из этих трех — любовь (1 Кор. 13, 13).
————————

Доброе утро, мой дорогой Ники, как ты спал? Я проснулась, воображая, что я в Кобурге, что, увы, было не так. Льет дождь, и я
слышу, как солдаты маршируют к церкви. Очень жаль, что Мадлен по ошибке упаковала яйца и печенье, и как раз тогда, когда они могли потребоваться тебе в дороге… Мне хотелось тебе вдогонку послать телеграмму, мой дорогой, да боюсь, она бы тебя не застала. Но ты знаешь, что мои мысли с тобой, и я скучаю по тебе. Бесценный мой. Скажи своим дорогим родителям и всем близким, что я их очень люблю… Целую тебя много раз… и остаюсь, дорогой мой, нежно тебя любящая,
Твоя девочка,
Аликс.
Твое дорогое фото стоит передо мной и заставляет чувствовать мое одиночество, а слова на нем делают меня такой счастливой. Я напишу завтра из Виндзора.

 

 

 

Виндзорский
замок (Англия), 4 мая 1894 года

Мой дорогой, бесценный
Ники,
Я только что приехала, позавтракала с бабушкой (Королевой Викторией — ред.). Как мне напомнило это Кобург и более обычного
заставило по тебе скучать. А потом блаженство оттого, что нашла твое милое письмо, за которое большая благодарность и множество нежных поцелуев, и цветы. Я собираюсь положить их в свою Библию и молитвенник. Они все еще чудесно пахнут. Я столь рада была твоему письму, что не могу сказать, сколько раз за эти несколько минут перечитывала его, покрывая поцелуями. Как я скучаю по твоим поцелуям и нежным словам! Путешествие прошло хорошо, через пролив переплыли просто прекрасно, волнения на море не было, и я не очень устала. Здесь так красиво — зелень, оживляемая цветами… Бабушка говорит, что написала тебе. Она писала мне даже в Дармштадт. Тетя Беатриса собирается в Лондон по каким-то делам, поэтому бабушка, дети и я будем предоставлены сами себе. Я ужасно счастлива после твоего письма. Я ведь такая же, как ты, я тоже стесняюсь выражать свои чувства, а так много хотела сказать тебе, спросить, о многом поговорить, но чувствовала себя слишком смущенной. Мы должны будем справиться с этой слабостью, не так ли? …Я пыталась устроить все в комнатах по своему вкусу — расставила все свои фото… распаковала ноты
и намереваюсь, как только смогу, начать играть, так как с недавних пор, к стыду своему, забросила пианино. Все твои фотографии смотрят на меня большими красивыми глазами. О, если бы ты только был здесь, и я могла прижать тебя к своему сердцу… Да, любимый, так ужасно было на вокзале в присутствии всех прощаться с тобой холодно. Я должна была обдумать все до твоего приезда. Никогда не забуду эти первые дни и как по-свински я вела себя по отношению к тебе, прости меня, моя любовь. О, если бы только ты знал, как я тебя обожаю, и годы только усилили мою любовь к тебе, и я желаю только одного: быть достойной твоей любви и
нежности. Ты слишком добр ко мне. Я заканчиваю, иначе письмо не успеет вовремя на почту… Да благословит тебя Бог, моя дорогая любовь. Множество нежных поцелуев от твоей глубоко преданной маленькой девочки, Аликс.
Твоя
невеста! Как необычно это звучит, милый. Я все время думаю о тебе.

Замок
Виндзор, 5 мая 1894 года,

Мой милый дорогой Ники!
Спасибо
за твое милое письмо и телеграмму бабушке. Мы завтракали вместе, когда  она пришла… Гретхен и я ездили во Фрогмор, собирали примулы и сидели, грелись на солнышке. Она должна была карабкаться наверх, чтобы до них добраться, так как моего мальчика, увы, здесь нет… Я часто думаю о Роземунде и как я заставляла тебя все время их собирать. Боюсь, что иногда тебе, должно быть, хотелось послать меня подальше… Как жаль, что весь день тут вертелись люди, так что я не могла закончить это письмо. А потом я должна была примерять эту глупую, неинтересную одежду: две новые блузки, которые я купила, и две шляпки… Я ездила с бабушкой
и тетей Беатрисой в парк, и мы пили чай в коттедже Мэнорхилле. Лес там красивый; и лес, и трава так поэтичны. Мы должны съездить туда, когда ты приедешь… У меня весь день было так плохо с ногами, что я даже послала за доктором Рейдом — не годиться тебе иметь хромую жену. «Жена,»— как непривычно это звучит. Я все еще не могу себе представить, что старая сова будет твоей! Если бы только она была достойна тебя и могла действительно помочь и утешить. Но она сделает все, что в ее силах… Я слышу, как внизу, в городе, играет старый орган. Это напоминает мне детство. Кажется, это было так давно, так много произошло с тех пор.Такие незабываемые утраты, а сейчас эта радость!.. «Любовь — это единственное на земле, что мы никогда не теряем. Это как холодная река,
которая становится шире и глубже, приближаясь к морю, и которая заставляет зеленеть все поля. Там, где она протекает, распускаются прекрасные цветы. Когда-то давно она протекала через рай и ее называли Рекой Жизни».
Да, действительно, любовь — это величайшее благо на земле. И достоин жалости тот, кто ее не знает. Но я должна торопиться…
До свиданья, мой любимый. Мой истинно дорогой, лучший из живущих на земле. Да благословит тебя Бог ныне и во веки веков. Много нежных поцелуев от вечно любящей жалкой старой совы,

Аликс.

 

 

Замок
Виндзор, 7 мая 1894 года,

Драгоценный Ники, Я тебя люблю и нежно-нежно целую и благодарю за твое чудесное письмо, которое я получила сегодня утром… Этим утром я ездила в Камберленд-Лодж повидать тетю Элен и ее семью. Я правила двумя пони —если бы только нам разрешили ездить вместе, но я в этом очень сильно сомневаюсь, так как бабушка придерживается старомодных взглядов насчет помолвленных, и весьма своеобразных. Тепло и солнечно, но в то же время сильный ветер… Здесь есть «очаровательный» молодой паж, которому,
кажется, нравится разговаривать с совой… Приказываете ли вы мне вести себя с ним дружелюбно или же вы шокированы и оскорблены? Мой тиран! Боюсь, что ты знаешь, что твоя плутовка полностью предана тебе, так что дразнить тебя бесполезно…
Мы читали описание землетрясений. Это слишком ужасно, чтобы выразить словами: все эти невинные малыши,раздавленные в церкви — невыносимо об этом думать, это слишком ужасно…

Сейчас я должна одеваться для выезда с бабушкой. До свидания, да хранит тебя Бог, мой драгоценный Ники. Позволь твоей девочке нежно-нежно тебя поцеловать.Всегда любящая, преданная и обожающая, и доверяющая, Аликс.

 

Замок
Виндзор, 8 мая 1894 года,

Мой дорогой Ники, Я
только что вернулась после завтрака с бабушкой. Тетя Вики прислала нам длинное письмо Софии — бедняжка, в Греции, должно быть, ужасно, эти непрерывные удары. Она пишет, что на нее произвело сильное впечатление, когда в ночь на Великую Пятницу по улицам ходила процессия с ковром и свечами и все пели: «Господи, помилуй!» Это слишком ужасно, чтобы выразить словами — жить в постоянном страхе, что тебя разнесет на мельчайшие кусочки. Как будто их наказали за какой-то страшный грех —
это непонятно, но Бог знает, почему Он посылает на них это несчастье, хотя нам и кажется это жестоким. Какие горести приносит жизнь, какие большие испытания и как трудно их терпеливо переносить. А потом, опять же, мы и вполовину не умеем быть благодарными за те радости, которые дарит жизнь. Дорогой, я уверена, что эти пять лет для нас обоих были небесполезны. Я знаю, что они заставили меня думать о Боге больше, чем когда-либо прежде. Страдания всегда приближают нас к Богу, верно? А когда мы думаем о том, что ради нас должен был претерпеть Иисус Христос, какими в сравнении с этим кажутся маленькими и незначительными наши горести. И все же мы раздражаемся и ворчим, и не так терпеливы, как был Он. О, любовь моя, я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной! Как бы ты мог мне помочь и научить меня быть лучше. Я все еще и наполовину недостойна тебя. Мне еще надо так многому научиться, вот почему я тоже говорю, что мне не надо выходить замуж прямо сейчас, хотя разлука так
тяжела, но лучше не торопиться. Подумай только о вере, ты же не можешь ожидать от меня, чтобы я сразу, немедленно все узнала и поняла, а знать что-то только наполовину — нельзя. Я должна немножко выучить язык, чтобы иметь возможность слушать службу…
…Я получила твое письмо, за которое много раз тебя с любовью целую и горячо благодарю. Ты представить не можешь, как счастлива я была получить его и известие о том, что твои родители согласны… Я чувствую себя другим человеком после того, как пришло твое письмо, и все эти дорогие мне слова и цветы… Тетя Алиса с тремя девочками уже уехала, они были очень милы,особенно Виктория. Они с нетерпением ожидают встречи с тобой, они все тебя очень любят. Ну, я думаю, я могу это понять. Поросенок ты этакий.
Все из-за тебя голову теряют.Со множеством нежных поцелуев и благословением, остаюсь всегда глубоко тебе преданная малышка,
Аликс.

 

Букингемский
дворец, 9 мая 1894 года,

Дорогой Ники,

Льет дождь, и я надеюсь, что бабушка не будет выезжать, потому что мне тошно будет сидеть сзади в закрытой карете… На самом деле бабушка собирается выезжать, поэтому я должна идти — мне будет тошно…Наконец-то опять здесь. Чуть не задохнулась, глотая горячий чай после того, как одолела 38 ступенек, тяжело дыша. Был ливень, но когда мы вернулись, сияло солнце. Сейчас я должна бежать и одеваться для ужина и театра —это в самом деле убийственно, что я живу на самом верху этого громадного
дворца. Я жадная, мне нужно еще одно письмо от тебя, сердце мое… в одной из газет было написано, что мы любили друг друга пять лет, но были слишком застенчивы, чтобы признаться в этом друг другу — разве это не мило? О, Ники, дорогой мой, как счастлива я
твоей любовью. Я хочу полететь к тебе, прижаться к тебе и смотреть в твои прекрасные мягкие глаза. Завтра я напишу еще, а сейчас у меня нет времени. Это утомительно, но я должна быть во множестве мест. Нежное благословение и долгий поцелуй.
Навечно твоя, любящая маленькая девочка,
Аликс.

 

Букингемский
дворец, 10 мая 1894 года,

Мой дорогой, милый Ники, Твое дорогое длинное письмо принесли мне сегодня утром, когда я еще лежала в постели. Это была такая радость… Какие чудесные стихи ты написал для меня, интересно, откуда ты их взял. Сергей телеграфировал, что фрейлейн
Шнайдер вчера уехала в Дармштадт, так что я полагаю, что она появится в воскресенье или понедельник. Я тогда должна буду очень много работать. Все дразнят меня по поводу моих уроков русского языка — если бы только я смогла научиться более или менее сносно на нем говорить, так чтобы ты не хохотал надо мной или не закрывал бы уши. Я купила маленький крест, дорогой, — похожий на тот, что Тория мне подарила, и собираюсь носить его до встречи с тобой, а потом, пожалуйста, ради меня, прими его.
Душа моя, я должна с тобой попрощаться. Да благословит тебя Бог, сокровище мое. Всегда глубоко преданная тебе и нежно любящая тебя малышка,
Аликс.